0
Майор Штюльпнагель собрал большое совещание, чтобы лётчики могли поделиться впечатлениями и обменяться опытом. Товарищ младший лейтенант Вася рассказывает историю, которую сам назвал «идеальным боем»: речь пошла о том, как можно противодействовать звену вражеских самолётов.
Майор Штюльпнагель выглядел недовольным. Впрочем, это было обычное для него состояние. Он в принципе редко испытывал удовлетворение по поводу происходящего. Так, он считал, проще и правильнее командовать людьми.
Тем более такой «вольницей», как его подчинённые. Ещё неизвестно, кому они подчиняются, с неудовольствием думал майор, в глубине души понимая, что, в общем-то, никому… Хотя формально «Карлссон» по-прежнему оставался командиром.
— Господа! — Штюльпнагель обвёл взглядом собравшихся лётчиков. — Мы уже давно не встречались вот так, в дружеском кругу, — здесь голос «Карлссона» прозвучал особенно зловеще, — чтобы обсудить наши успехи и неудачи, наши планы, новые самолёты, впечатления… Словом, для того, чтобы откровенно и результативно обменяться опытом.
— Во загнул, — прошептал Вася на ухо своему старому другу вахмистру Вольфу. — «Откровенно и результативно»… Что он имел в виду?
В этот миг взор Штюльпнагеля пронзил Васю. Будь этот взор стрелой, копьём или железным ломиком, младший лейтенант уже истекал бы кровью.
— У вас есть что рассказать, товарищ младший лейтенант? — осведомился майор.
Вася встал.
— В принципе, всегда найдётся подходящая тема для обсуждения, — заговорил он. Откашлялся, глянул влево, вправо — его слушали внимательно и спокойно. Голос Васи зазвучал громче: — Думаю, наша основная проблема — работа в команде.
— Всегда приятно послушать пилота, который не циклится на своих личных достижениях, не носится с индивидуализмом и прочими изобретениями одинокого разума, а настроен на коллектив! — изрёк майор Штюльпнагель.
— И даже не поперхнулся, — прошептал Франсуа Ларош на ухо флайт-лейтенанту Гастингсу. Его смешила высокопарная, чисто немецкая манера майора строить длинные фразы.
— Тс-с, — отозвался Гастингс. — Вы обратили внимание на то, как слушает капитан Хирата?
По лицу японца бродила мечтательная улыбка. Очевидно, он тоже предпочитал не носиться с «изобретениями одинокого разума» и живо интересовался работой в команде.
— Ну так вот, мы успели уже заметить, что рандомным игрокам кучу неприятностей доставляют звенья, — продолжал Вася уверенно. — Слётанные команды из двух, а то и трёх игроков. Они, в общем, могут наворотить много дел. Пользуясь плохой организованностью противников — и собственной хорошей организованностью… Гхм… — Вася на мгновение запнулся, но затем продолжил: — В общем, они летают согласованно. И фактически перетягивают все одеяло на себя. То есть я хочу сказать, что в бою звено может сыграть перевешивающую роль. А что могут противопоставить звену другие игроки? По ходу боя противникам редко удаётся договориться и начать работать слаженно, чтобы изловить зловредное звено. Да признаем честно: зачастую не получается даже решить, кто будет ведущим, кто ведомым… А у звена всё давно схвачено. Этим игрокам и обсуждать ничего не требуется.
— У вас, наверное, имеется какой-нибудь интересный пример из личного опыта? — подсказал майор, видя, что Вася замолчал и надулся.
Младший лейтенант всегда весьма эмоционально переживал события, о которых рассказывал. Как будто они не случились какое-то время назад, а происходят прямо сейчас, в режиме реального времени.
— Я сначала скажу в общем, — заговорил Вася. — А потом попробуем разобрать эпизод, который можно было бы условно назвать «идеальный бой».
— Ого! — подал голос штаб-сержант Хопкинс. — «Идеальный бой»! Любопытно было бы послушать.
«Карлссон» метнул в его сторону сердитый взгляд:
— Если не будете перебивать, штаб-сержант, то скоро всё услышите.
— В общем, я как вижу? Звенья чаще всего выбирают для себя высотные, скоростные машины, — продолжал Вася. — «Мустанги» или Bf.109G. Тактика обычного звена обычно довольно предсказуема. Звено «отсиживается» на большой высоте, иногда даже свыше пяти километров, слаженно атакуя отдельных энтузиастов, которые забираются так же высоко. А под самый конец сражения они спускаются и бодрыми атаками сверху добивают подранков. К этому моменту практически каждый самолёт противника уже успевает получить повреждения, так что задача не такая уж сложная.
— О да, картина весьма знакомая, — кивнул Франсуа Ларош.
— Удручающе знакомая, — подтвердил Уилберфорс Гастингс.
— Ну так вот, возвращаемся к моему «идеальному бою», — подхватил младший лейтенант. — В тот раз мне досталось звено «Мустангов». Ну, в нашей команде тоже имелось много высотных машин. А я ещё перед боем отправил команде самый горячий призыв: найти звено с самого начала сражения и разобраться с ним. Откликнулись двое: один «Мустанг» и ещё И-220.
— А вы сами-то на чём вылетели, товарищ младший лейтенант? — осведомился майор Штюльпнагель.
— У меня был И-210, — ответил Вася. — И для такой затеи он тоже вполне годился. Мы с «Мустангом» пошли на высоте трёх с половиной тысяч метров. А И-220 залез на четыре тысячи и шёл над нами. Двигались мы курсом прямо на вражеские тылы.
— Почему? — подала голос Брунгильда. Она лихорадочно строчила в блокнотике.
— Да потому, что именно там обычно и прячутся звенья, — объяснил Вася. — И в самом деле, очень скоро дружная парочка «Мустангов» из команды противника была нами обнаружена. Они сперва заметили И-220. И даже вознамерились атаковать его. Ну да, их двое, а он один.
— Так им казалось, — хохотнул Билл Хопкинс. Он тоже всегда остро переживал рассказы.
— Ну да, — Вася кивнул. — А потом ребята заметили нас и дали дёру. Они удалялись, набирая высоту, а мы шли за ними, тоже потихоньку поднимаясь всё выше и выше. Четыре километра… Четыре с половиной… Пять… И вот мы уже подобрались к самому краю карты.
— Кстати, что за карта была? — перебил Герман Вольф.
— «Крепость», — ответил Вася. — И когда мы уже были на краю, всю нашу «стратосферную кавалькаду» развернули… Погоня продолжилась.
— Но ведь долго так тянуться не могло? — заметил Вольф.
Вася кивнул:
— Да, и наши противники это тоже понимали. В какой-то момент они просто-напросто развернулись — и атаковали меня.
— Почему именно вас? — Брунгильда оторвалась от блокнотика и посмотрела на Васю так, словно он был учеником, плохо выучившим урок, и теперь ему предстояло объясняться со строгой учительницей.
Вася пожал плечами:
— Да очень просто: у меня был самый слабый самолёт в группе. Атаковали они «фокусом». Грамотный «фокус» выглядит так: один самолёт нападает на противника фронтально — или даже прямо в лоб. А второй тем временем ждёт, высматривая, куда отвернёт атакуемый. И там накрывает его, совершенно беззащитного.
— Ну, мы такое, случалось, тоже проделывали, — пробурчал штаб-сержант. — Всегда срабатывает.
— Не всегда, — живо возразил Вася. — Потому что мы-то заранее знали о том, что такое может произойти. И на этот случай у нас был заготовлен особый план.
— Расскажите подробнее, — попросила Брунгильда, снова нацеливаясь карандашом на страницу.
— Я к этому и веду, — кивнул ей Вася. — Итак, мы с первым противником сближаемся и палим друг в друга, как сумасшедшие. Второй враг тем временем присматривается, как ловчее меня уничтожить, когда я отверну. А мои товарищи, «Мустанг» с И-220-м, вдвоём как раз этого второго и атаковали. Естественно, времени заниматься моим самолётом у того не оставалось. И он вынужден был снова лезть наверх.
— И что же ваши напарники? — спросил Хирата.
— Двигатели у них остыли, так что они получили хорошую возможность довольно долго преследовать врага на форсаже. Ну а я как раз сцепился в «догфайте» с первым «Мустангом». На этих высотах бой происходит как в киселе — замедленно, тягуче…
— Раздражает, — понимающе вставил капитан Хирата.
— Не то слово, — подтвердил младший лейтенант. — Ни мне, ни противнику высота, на которой мы очутились, категорически не подходила. Здесь мы не могли раскрыть все боевые качества наших машин. Поэтому мы вяло покусывали друг друга… пока из поднебесья не возвратились мои камрады и не добили «Мустанга».
— А что случилось со вторым? — поинтересовалась фройляйн Шнапс. — С тем, который преследовали два ваших друга?
— А, этот… — Вася махнул рукой. — Он удрал от них в какие-то заоблачные выси и не показывался до конца боя. Мы его так и не увидели больше.
— Так. Увлекательно. Настоящий роман. И чем всё закончилось? — вопросил майор Штюльпнагель.
— Разобравшись со звеном, мы трое вернулись в свои высотные эшелоны, — сообщил Вася. — Ну и потом сражались как обычно. Принесли команде много пользы, пока сбивали простых, в смысле — не звеньевых, врагов. Победа за нами.
— Что ж, молодцы, — сдержанно похвалил майор Штюльпнагель.
Он увидел, что Вася остаётся стоять, переминаясь с ноги на ногу, и чуть нахмурился:
— Что-то ещё, товарищ младший лейтенант?
— В общем, да, — проговорил Вася. — Это ещё не всё.
— У вас имеются другие истории об охоте на звено?
Младший лейтенант кивнул:
— Да, и при том речь пойдёт о том же самом звене. Только на сей раз эти ребята пересели на «немцев» — на «Густавов», если говорить точно.
— О, с Bf.109G справиться трудно, — вставила Брунгильда тихонько.
— Да и лётчики в звене, прямо скажем, не новички, и голова у них на месте. Они тоже сделали определённые выводы из предыдущего боя и изменили тактику. Как только мы начали зажимать их на высоте, они не стали забираться ещё выше, как поступили в прошлый раз, а наоборот — кинулись вниз и смешались с другими самолётами. На этой высоте бой шёл как обычно: то есть все суетились и отчаянно мешали друг другу.
— И как же вы действовали, товарищ младший лейтенант? — осведомилась Брунгильда Шнапс. — Оценили обстановку и грамотно применили какую-то особую, специально разработанную вами тактику?
Вася искоса посмотрел на германскую лётчицу — не иронизирует ли она, однако Frau Leutnant оставалась абсолютно серьёзной. Она действительно жаждала узнать, как Вася вышел из ситуации.
— Что тут скажешь, — Вася вздохнул. — Какое-то время я висел на хвосте у одного из «Густавов», не оставляя надежды разделаться со звеном. Но в этот момент на меня насел вражеский Ла-7, так что появились новые заботы: пришлось уворачиваться от него.
— А «Густав»? — спросил Билл Хопкинс.
— Злопамятный оказался, — Вася развёл руками. — Обошёл меня сбоку, сам перешёл в наступление… И тут ему на помощь явился и второй из звена. Дружные оказались, ничего не скажешь. В общем, плохи были бы мои дела, друзья, если бы я с моими товарищами по команде не успел бы подготовиться и к такому повороту событий.
— А вы все предусмотрели? — майор Штюльпнагель сдвинул брови.
— Разумеется, — сказал Вася. — В этом и смысл «охоты на звено». Вариантов развития сражения не так много, я имею в виду — типовых, их-то мы детально и обговорили перед боем.
— Расскажите конкретно, — потребовала Брунгильда.
— Рассказываю конкретно, — кивнул Вася. — Мои товарищи всё это время выжидали, пока звено проявит себя. Подчёркиваю: проявит себя именно как звено. Поэтому они старались не вступать в бой с другими противниками, только уклонялись от них, если возникала опасность. И вот «миг икс» настал. Вдвоём мои камрады сфокусировали огонь на одном из противников… Нервы у бедняги не выдержали! Он понимал: ему всё равно конец. И потому пошёл на таран. Из нашей группы «Густав» выбил таким образом «Мустанга» — зато и сам выбыл из боя.
— И таким образом вы уничтожили звено, — подхватил Герман Вольф. — То есть второй «Густав» ещё оставался в бою, но звена как боевой единицы не стало.
— Умно, — согласился флайт-лейтенант Гастингс.
— Да, — скромно потупился Вася. — И после этого мы вдвоём с И-220 легко дожали оставшегося «Густава». Конец истории.
— Какой основной вывод из всех этих весьма поучительных и познавательных историй? — вопросил майор Штюльпнагель, когда Вася, сияя скромной радостью героя, вернулся на своё место и сел, положив ногу на ногу.
— Против лома нет приёма, окромя другого лома, — раздался нахальный голос в окне.
Там маячил Змей Горыныч.
— Присоединяйтесь, — пригласил его майор. — Давно вас не было видно, мифическое вы чудовище.
— От мифического чудовища слышу, — пробурчал Змей. — Я был занят. Летал, сбивал, пугал, выпускал пламя. Веселился, в общем.
— Так что вы хотели сказать этой нелепой русской поговоркой? — спросил Штюльпнагель. — Поделитесь с товарищами. Всем интересно. Не так ли?
— Я хочу сказать, что если против вас результативно действует звено, — пророкотал дракон, — то противодействовать ему вы можете только слаженной работой команды. Приёмы нехитрые, но для выполнения их нужна согласованность действий. Иначе ничего не получится.
Он помолчал. В окна долетал ветер, который поднимали крылья дракона.
Затем Горыныч добавил:
— Или, как вариант, звено встречает меня. Один выдох — и от них остаются две кучки пепла. Впрочем, это неспортивно и далеко не так интересно, как хорошо разработанная и умело применённая тактика. Вот что я думаю!
